Вопрос про поведение гитлера перед падением Берлина

Question

Как известно, в марте-апреле 1945 года всем было понятно, что Германия проиграла, и капитуляция- лишь вопрос времени.
Так что же вынуждало гитлера так упорно продолжать борьбу?

Сам гитлер не раз заявлял, что любит немецкий народ, что он патриот Германии.
Но бессмысленное продолжение войны, когда шансы на победу были равны абсолютному нулю, могли лишь привести (и привели) , к гибели множества людей, как немецких солдат, зомбированных пропагандой, так и огромному количеству жертв среди мирного населения Германии, вызванного бессмысленными приказами фюрера.
Получается, что фюрер ненавидел Германию и немцев, раз в первую очередь он, ответственен за всё это?

Какиая же на самом деле была мотивация была у фюрера продолжать войну в последние недели перед капитуляцией, раз это не могло принести ничего хорошего, лишь гибель людей? Не лучше ли было сдаться на несколько недель ране, когда уже было ясно, что продолжение сопротивления не спасет нацисткую Германию, сохранив тем самым десятки тысяч жизней?

Answer 1

Вроде у Генри Пикера есть его застольное высказывание, по смыслу близкое, что если немецкий народ не сможет победить, то к черту такой народ, незачем ему и существовать. Точную цитату с ходу не нашел. Так-что не шибко то и любил, даже называл не народом а массами.

Answer 2

Как вариант: нежелание подписывать полную капитуляцию, возможно были надежды что получится нанести некоторый ущерб наступающим чтобы улучшить условия подписания мира.
Да и такие люди просто не сдаются не перед чем, не их подход. Иначе они не становились бы великими.

Answer 3

Гитлер принимал меры, чтобы обеспечить премственность командования на случай расчленения територии рейха на северную и южную половины. 15 апреля он дал приказ, которым передал командование в северном районе Деницу, а в южном – Кессельрингу. Этот приказ Гитлер на следующий день сопроводил обращением к солдатам Восточного фронта, поскольку просто с часа на час ожидал наступления русских через Одер. В последние дни он неоднократно говорил с командующим действующей на Одере 9-й армии генералом Буссе, подбрасывая ему все имеющеся еще в распоряжении оружие. Последней надеждой фюрера был успешный отпор этому наступлению. В своем обращении он провозгласил: «Берлин останется немецким! Вена снова будет немецкой, а Европа никогда не станет русской! ». Указывая на смерть Рузвельта, Гитлер заключал: «В момент, когда сама судьба убрала с лица земли величайшего преступника всех времен, решается вопрос о повороте в ходе этой войны».
Я по сей день нет убедительного ответа на вопрос, было ли то тенденциозным оптимизмом или же Гитлер сам верил в это, причудливо смешивая фантазию с действительностью.